Страница 17 из 26
ГЛАВА 7
Утро. 6.15. Как же не хочется открывать глаза. А надо! Ещё две минуты, чтобы полюбоваться милым и чудесным созданием, посапывающим рядом. Так сладко она спала! Так спать можно только человеку, у которого всё хорошо. Полоска утреннего света задержалась на её груди. Было видно, как в лучике поблескивают пылинки в воздухе. Я наслаждался просто созерцая ангела спящего вот так близко… близко во всех отношениях ко мне… Я провёл рукой от её плеча до живота… Легонечко касаясь, я будто пытался убедиться что она – материальна... Она улыбнулась во сне. Положила руку на живот и, продолжая уже чуть заметно улыбаться своему сну, вздохнула… Я поцеловал её по привычке в лоб… потом решил что можно и в губы. Легонечко коснулся их… Не удержался и передал чмок коричневому кружку справа на её груди… Блаженство.
6.17. Чистить зубы. Умываться холодной, почти до колкости ледяной водой.
6.25. Кухня. Кофе с молоком. Печенье, йогурт.
6.37. Покурил. Улыбался своему счастью, перебирая вчерашний день.
6.45. Допил кофе. Рубашка, галстук, костюм, портфель с ноутбуком… «Ах… бл…! Протокол!». Глаза мигом вспыхнули. Документ мне придётся представить руководству, про которое я просто забыл… Я так и не позвонил и не доложил о произошедшем. «Твою мать! Да что же это такое!» мысленно воскликнул я, понимая, что мне предстоит всё рассказать, описать в служебной записке… и жить с этим… до вечера… прежде чем мой ангел коснётся моего сердца и утолит моя печали. Подскочило давление. В голову вкрался туман… «Катя... Катенька… Господи! Да что же это такое?!!!». Я сунул бумаги к ноутбуку.
6.50. Закрыл дверь и вышел в тёмный подъезд. День больше не был светлым. Мрак, подъездная сырость и животный ужас заполонили мои внутренности…
7.30. Я в электричке. Конечная станция. Надо ждать отправления. Обычно тут начинаю читать книги, учебники. Сегодня – не могу. Борюсь с иголками за глазными яблоками.
7.45. Тронулись.
8.20. Теперь - в метро. Это недалеко. Добежать.
8.45. Снова – солнечный день. Будет жарко. А мне холодно. Лёд в груди иглами впивается в сердце, мешает дышать.
8.55. Зашёл в офис. До начала рабочего дня – тридцать пять долгих минут. Но они будут чрезвычайно долгими. Меня ждёт планёрка.
9.00. Мы - в комнате для совещаний. Говорят о планах, задачах… Мои глаза горят. Сейчас спросят меня.
9.15. - Алексей Александрович, что в вверенном Вам отделе? Служебные записки написаны на виновных?
Вдыхаю полную грудь. Встаю.
- У нас ЧП… Катю убили… - силы мигом вылетают вон из моих ног, и я падаю на стул.
Шорох. В голове туман.
- Когда? Почему не доложили? Где служебная записка?
- Я… я… Виктор… поймите… я дам протокол… Вы поймёте… почему… Я всё видел. Она у меня на руках умерла…
Глаза предательски наполнялись… опустив голову я ковырялся в папке пытаясь ухватить нужные бумаги… тяжёлые капли падали на пол… Я слышал как гулко они ударялись… Не поднимая глаз, я выложил бумаги на стол и прижав ладонью двигал их сколько хватило длины руки… Чьи-то руки подхватили… бумага пошла… Тишина, шушуканье… пугливый шёпот директрис и начальниц, хмыканье директоров и начальников… Минуты тянулись слишком медленно…
- Просьба оповестить сотрудников отделов, – наконец, сказал генеральный, – в кадры сообщите, что Катиному Дмитрию предоставлен внеочередной отпуск... на… четырнадцать дней. Финотдел – к 12.00 подготовьте документы на организацию… похорон, материальную помощь сотруднику… позвоните в турагентство – пусть подберут санаторий… ну чтобы человеку крышу не сорвало… СБ – немедленно приступить разработке предложений по изменению регламента посещения клиентов. Всё! Свободны. Планёрка переносится на 12.00 Алексей Александрович, Ольга Михайловна, Дмитрий Васильевич – останьтесь, все остальные – свободны.
Загромыхали стулья, загалдели голоса… Наконец, закрывшаяся дверь оставила шум встревоженной толпы снаружи. Я чувствовал, что все взгляды вперились в мою макушку.
- Алексей. Как же так получилось? – спросил Виктор.
- Там всё написано, – шёпотом, чтобы не сорвать голос прохрипел я.
Снова молчание… тишина… шуршание бумаги… их взяли изучить Дмитрий Васильевич и Ольга Михайловна.
- В повестке написано, что тебе надо быть в пятницу в прокуратуре… – начал перебирать руководитель, – понятно. Похороны надо организовать самим. Димку не трогаем. Ольга Михайловна, пошлите к нему нашего HR-специалиста – они же там психологи…, нет, лучше руководителя – Ирина Васильевна - девушка умная и сможет поддержать Дмитрия… заодно и отпуск подпишут... Ольга Михайловна, также Вам поручаю организовать похороны. Оповестите всех родственников Кати. Будут проблемы - с… м-м-м… организаторами – немедленно дайте знать. Возражения не принимаются. Это не приказ, но просьба, которую Вам придётся выполнить. Вы – свободны. К двенадцати жду отчёт. Руководитель департамента управления персоналом вышла. Дверь закрылась.
- Алексей, возьми себя в руки, – продолжил руководитель, – Дим, подай ему воды. Нет. Коньяку.
Мне сунули стакан в руки… я опрокинул его в горло… напрямки… ожёг.
- Дим, пока тут наш начальник отдела приходит в себя… Что делать, бум?
- Щас, надо подумать, – ответил неофициальным же языком Дмитрий Васильевич – заместитель генерального по решению… м-м-м… нестандартных вопросов. Здоровенный, просто - шкаф… нет – правильнее - сейф… стальной. На лице – следы далёких и непростых девяностых.
- Полагаю, что эта мразь не должна отделаться сроками и депортацией… - как-то полувопросительно или полуутвердительно с подтекстом, сказал генеральный.
- Согласен абсолютно, – кивнул Дмитрий Васильевич, – отморозки полные.
- Хорошо. К вечеру отчитаешься. Иди, – просто завершил свою фразу Виктор.
Дверь вновь открылась, пустив офисный шум, и снова отсекла его.
- Алексей, давай, не будь тряпкой! – начал Виктор, – Я могу представить, через что ты прошёл, но нет никакого желания. Как ты себя в принципе чувствуешь?
- Да… да так, в принципе-то - ничего… - пробубнил я, – просто накатило. Извините.
Генеральный помолчал…
- Н-да-а, уж… накатило… Главное, чтобы не раскатало к чёртикам! – вновь заговорил Виктор, – Ты давай-ка, держись. Дыши глубже. Ты ведь, живёшь с Юлей из офиса в Ломоносове?
Тон руководителя как-то дисциплинировал… Глаза перестали гореть… я незаметно старался высушить их сначала ладонью, потом рукавом…
- Да, - ответил я, – она моя сестра. Двоюродная.
Виктор хмыкнул…
- Ну, эт, ты не мне заливай! Всё уже про тебя и про неё СБ давно выяснило, – с гордостью в голосе, сообщил генеральный директор, – Как там у вас? Всё нормально? Складывается?
- Она – чудо, – прошептал я.
- Вот и хорошо, – подвёл черту под не очень удобным разговором Виктор, – тебе как особо нуждающемуся и ей как… м-м-м… чуду – дадим три дня… без содержания… нет… просто - три дня. Побудьте вместе… Ей поставлю задачу сделать всё, чтобы к четвергу – ты был полон сил, с блеском в глазах и рвением к работе. На похоронах Кати, думаю, тебе делать нечего. Не трави душу. Договорились? И давайте-ка там настругайте чего-нить из вечного и важного, пищащего и писающегося в пелёнки. Разрешаю отправить сотрудницу в декрет.
Я молчал. Генеральный - тоже.
- Ладно, некогда мне тут смотреть, как ты по полу растекаешься.
Он вынул свой золотой мобильник из чехла, потыкал кнопки… Виктор был та ещё личность… Тоже, так сказать, родом из девяностых… Но как-то взялся стать цивилизованным и это у него, в принципе, получилось. Диплом MBA он точно получил сам, своими мозгами. Манеры речи также пришли в норму. Хотя временами и не в широком кругу подчиненных изредка проскакивало… старые словечки.
- Дим, отвези Алексея на хату… В Ломоносове заверните в наш офис и девчонку его – тоже. Пусть детки немного отдохнут от этого беспредела.
Он вернул телефон в чехол. И снова обратился ко мне.
- Тебе - пять минут, чтобы привести себя в порядок и пройти по офису на улицу. Всё остальное, я полагаю, ты слышал.
- Спасибо, – сипло ответил я.
- Хренушки! – строго проговорил Виктор, – Здоровый взрослый мужик, а вон чего. В общем, свои спасибо ты у меня отработаешь по полной. Всё. Давай, лечись.
И вышел. Через пять минут я брёл через офис. Вниз. Там уже собрался традиционный бомонд. Как и положено в унылой офисной среде новости, а в особенности кровавые или грязные распространялись со скоростью, пожалуй, немногим меньшей скорости звука… причём Доплеровский эффект также сказывался и в этом случае… Все галдели, припоминая подобные или совсем не подобные ужасные истории.
Я вышел… облокотился на стену здания… закурил… Подошёл Вован… такие «вованы» есть, наверное, в каждой более или менее крупной компании, когда вслед за трудолюбивыми пчёлками на работу начинают брать друзей, друзей друзей, братьев, сватьев и так далее… В этом бизнес-центре компаний больших и малых было более чем предостаточно. Умом Вован не блистал… гопник, знаете ли, он как, в лет в десять-двенадцать, погружает мозг в навозную яму, так и забывает о существовании этого органа, обычно концентрируясь на более мелкой «голове», кулаках и инстинкте собираться в волчьи стаи, чтобы убеждать окружающих в своем могуществе…
- Лёх, - обратился он ко мне как чуть ли не старинному своему приятелю.
Меня внутренне передёрнуло… могло бы и стошнить – не перевариваю идиотов..
- Слухай, Лёх, – продолжал он, – ты ведь её голой видел? Ну и как? Круто, а? Я вот только пару раз за сиськи да за жопу потискать успел… А ты, наверное, уж поблудил там руками, а? Ну? Признавайся, давай старый развратник! О-о-о!… Не-е-ет!, - он уже обращался к ближайшим, кого он воспринимал, как имбецилов, – Я понял! Он, наверное, там сам, в тихую, к ребяткам в очередь встал. Ну, давай, колись! Приятно было её тра….
Он не смог досказать. Вся злость, весь ужас накопившиеся во мне, пересилили здравый смысл (он был раза в полтора меня здоровее), пересилили культуру и я, вложив всё это в кулак, с полного размаха закатил прямо в его поганый рот… Он осел… в моих глазах потемнело… я продолжал стоять. Некоторые из «активных» слушателей мысленно пускавших слюни на картины, которые рисовал в их воображении Вован, вдруг сообразили, что, кажется в кино, обычно в такие моменты все хватают за руки того, кто ударит, оттаскивают и кричат обязательно: «Эй, эй, мужики! Вы охренели, что ли?!»… Так они и поступили… Хотя нужды в том и не было… всю злость я вылил и лишь краешком мозга спорил – «Хоть бы не убил нечаянно дурака, всяко бывает, упадёт, тромб и - готов» и «Убить муд..лу надо! Это он был там… Он и миллионы, таких, как он. Они объявили охоту на ангелов, они их отлавливают, отрезают по-живому крылья, насилуют и бросают умирать, хвастаясь на симпозиумах о своих «успехах». Убить… Убить прямо сейчас! Сколько он покалечил жизней. Убить, чтобы хоть на одного меньше стало».
Пара хлопков по щекам, вывели меня из ступора. Передо мной стоял Дмитрий Васильевич. Он определённо орал… а я не понимал…
- Чё, бл…, тут такое?! Ты охренел, что ли!!! Говори, что тут, твою мать произошло!
Я не соображал…
Кто-то, из наделённых разумом, наконец, перекричал замруководителя по «сложным» вопросам.
- Дмитрий Васильич, Вован… ну, он – ступил немного… начал говорить тут всякую херню… А у Лёхи, походу, совсем крышу сорвало… Не сдержался, видать…
Дмитрий Васильич, взял меня за грудки и приподнял… как ребёнка, прям.
- Ну? Говори! – ещё раз обратился он ко мне.
- Он не должен был так говорить, – я, наконец, обрёл дар речи, – Он… Он просто такое говно.
Дмитрий Васильевич, посмотрел мне в глаза, потом взглянул на Вована… покачал головой. Вован, тоже, вроде, приходил в себя… из его морды текла кровь. Я очень надеялся, что похода к стоматологу ему не избежать… У меня саднил кулак… с костяшек сочилась кровь.
- Н-да-а… - пробормотал специалист по решению, вероятно, весьма нестандартных, вопросов, – полагаю, что он тебя весьма разозлил, так как иначе, не думаю, что у тебя хватило бы мочи так его припечатать.
Он обернулся к окружавшим зевакам.
- Так! Планктон! Шоу закончилось. Сунули по пальцу в жопу и отправились деньги зарабатывать.
Снова повернулся ко мне.
- Ну, как ты? Пришёл в себя? - совершенно неожиданно участливым голосом спросил он меня.
Я кивнул.
- Тогда, пошли. Отвезу тебя, – сказал он, поставив точку, в этом молниеносном конфликте.
Для пущей надёжности сейф, хранящий, судя по всему, немало секретов, своей чуть ли не металлической рукой ухватил меня за бицепс (как пить дать, быстро проинспектировал реальное состояние моей физической силы и мысленно поставил диагноз – «Всё равно слабак!»), другой рукой подхватил сумку с ноутбуком и потащил в чёрный «крузак». Затолкнул меня на переднее место, пояснив, что сзади – не положено, там – место шефа. Мне было пофиг. Он обошёл машину, сел за руль, завёл, и машина покатилась… В зеркале мелькнула разбитая морда удивлённого Вована…
- За Вована не переживай. Он – отморозок. Я сам с ним разберусь. Уволим придурка, нахрен. И вообще, успокойся. Щас, заедем за твоей девахой и будете кувыркаться пару дней за счёт компании…
Зазвонил мобильник. Не мой. Здоровая рука Дмитрия Васильевича, достала какой-то неуместно мелкий аппаратик и приложила его к уху. Вторая рука, к счастью оставалась на руле.
- Але! Да… Выяснили, чьи? Ну?... угу… угу… ну это ж его территория… чё, я думаю, он и должен быть озадачен, что за порядком не следит и морозней не щемит… не… приговора не надо, нах… суд им не нужен… они сами себя уже засудили… на вышку бы их всех… со всем смаком, что придумает самый больной мозг… не… и по мне честнее, и ващ, меньше мороки будет у мусоров… сокамерники – не сокамерники и как обычно – концы в воду… а их концы им на последний ужин… Давай, решай в общем. Утром хочу в газете посмотреть заметку.
Крошечный телефон скромно отправился в карман.
- Ну, чё, Лех, согласен, что для таких уродов нужно вернуть «вышку»?
Поняв, о чём шла речь, и с какими людьми, я особо не удивился. Просто кивнул головой.
- Вот и я, тож так думаю, – согласился он со мной. Вдруг резко вдарил по тормозам, нажал на сигнал и не отпуская руки, минут пять таким матом орал, что у меня в голове не осталось ни единой мысли… Надо ж было кому-то, протиснуться перед его вседорожным танком, с хрен знает каким количеством лошадей под капотом… Некультурный водила, подрезавший наш «крузак» давно уже скрылся в потоках транспорта… «Наверное, ему повезло, что не в пробке он подрезал Василича…» - подумал я.
Дальше мы ехали молча...
