ГЛАВА 12
Тридцатого сентября наша компания отмечала свой десятилетний юбилей с момента основания. Как бы мы ни хотели, но мне необходимо было отмечать в ресторане в Питере, а Юле – в Ломоносове, со своим коллективом. Руководство однозначно дало понять, что «каждый цыплёнок – должен быть на своём месте».
Мы, огорчённо, обложили последними словами это самое руководство вместе со всеми его «вывихами» и благополучно залили горе доброй порцией утоленной страсти. Разочка два даже, как мне помнится.
Юля - вся ослепительная и прекрасная в своём новом и романтичном наряде – повертелась передо мной. Я оценил всё с восхищенным выражением лица. Она осталась удовлетворена.
- Лёшик, давай-ка, мы пораньше с корпоративов свалим? Возьмёшь такси? – спросила она меня, подхватывая сумочку.
- Конечно, Юлечка! Как только, окружающие перестанут что-то замечать, я мигом - в такси и сюда.
- Тогда я буду ждать… м-м-м… в полночь! Прямо на этой кровати! – она улыбнулась, прильнула ко мне, чмокнула и вышла из квартиры.
Сердце приятно защемило от воспоминания прекрасного ангела, который только что чмокнул мои губы и упорхнул. Я вздохнул, затянул галстук. Покрутился перед зеркалом, доводя полоску ткани до кондиции «кажется, нормально». Вышел на балкон. Закурил. На душе было и светло, и радостно,… и тревожно. Вспомнились, почему-то, шепчущие слова Юли: «Я же обещала не оставлять тебя одного». И всё же, в яркий осенний день, пытаться уловить и рассмотреть тревогу, не было никакого желания. Я затушил сигарету… Допил кофе. Накинул пиджак, туфли… Зазвонил мобильник.
- Такси до Питера, заказывали? – поинтересовалась девушка
- Да.
- Выходите. Жёлтая «Toyota»…
- Девушка, погодите, – с весёлым настроением притормозил я собравшуюся было прощаться диспетчера.
- Да?
- На улице же осень! Скажите водителю, чтобы он фарами поморгал, а то ведь в листве не замечу, – радуясь хорошему настроению, попытался поделиться я.
- Машина ждёт. Выходите, – отрезала диспетчер и положила трубку.
Пятнышко чёрной тучки пробежало по выцветающему осеннему небу. «Ну и ладно!», подумал я. Захлопнул дверь, повернул ключ. Проверил, закрылась ли? И вышел из подъезда в сверкающую осень. Перед подъездом стояла обещанная машина, даже не «таксишного» жёлтого, а какого-то ярко-жёлтого цвета.
Я сел вперёд, захлопнул дверь, назвал адрес ресторана, где планировалось гуляние «верхов». Мы поехали. И вдруг, в моей голове зазвучал голос… голос из далёкого-далёкого прошлого. Руководитель литературного кружка, Лариса Георгиевна, в школе вбивала в мою голову мысль и важность правильного декламирования стихов. Да… это он. Тот самый… то самое место… «Баллада о прокуренном вагоне», что ли? Она в моей голове, с чувством, почти со слезами, с болью тётя Лариса (так мы звали эту молодую и очень романтичную девушку) твердит:
«Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями -
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастёт на сердце рана,
Прольётся чистыми слезами,
Не зарастёт на сердце рана -
Прольётся пламенной смолой.
- Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы, -
Пока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоём.
Ты понесёшь с собой, любимый,
Ты понесёшь с собой повсюду,
Ты понесёшь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.
- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернёмся оба - я и ты.
- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного, -
Но если я безвестно кану
За звёздный пояс, млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне,
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.
Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила,
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали….»
Показывая нам, как это может и, чёрт возьми, должно! Должно звучать, она, казалось бы, не хотела сама смотреть, но смотрела на эти образы. И, наконец, эти строки:
«С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
Всей кровью прорастайте в них, -
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
Когда уходите на миг!»
Мир вокруг потемнел. Разум застыл в ужасе. Сердце будто остановилось и кровь начала леденеть. Я вспомнил…. Вспомнил, когда последний раз такое было… в декабре 2000 года.
Меня ждала большая карьера. В политике. Я был направлен в Москву - на встречу, в Государственную Думу. Там со мной должен был познакомиться спикер. Я знал, что это огромный шаг… Мне было страшновато и захватывающе. Ирина, вроде как, тоже разделяла и поддерживала… Могучая сила, подхватила меня в тот год, и из активиста студенческого профсоюзного сопротивления, тянула дальше - вверх… возможно, даже, моя молодая жена Ирина, с которой мы сыграли свадьбу всего три месяца назад, в мыслях уже примеряла на себя статус первой леди и напутствовала подругу «Чтобы стать женой генерала, надо выйти замуж за лейтенанта». И вот – вокзал. Вечер. Декабрь. Четырнадцатое число. 20.00. Я - в купе.
Она махнула рукой и, не дождавшись, как поезд тронется, скрылась за углом вокзала… Я внимателен к любимым, и это немного насторожило. Но я твердил себе: «Ты любишь её, значит веришь! Несмотря ни на что! Выбрось это из головы. Без доверия нет любви. А ты любишь. Люби и доверяй. Доверяй, даже если видят глаза, если сердце протестует, если разум говорит, что это -самообман. Любишь? Доверяй! До последнего вздоха! Люби и доверяй». Я начал успокаиваться от этой мантры, которую твердил. Поезд тронулся… и тут, из динамиков купе, под гул «Прощания славянки» на улице (почему-то фирменные поезда, отправлявшиеся из того города в столицу провожали именно этой песней. Глупо!), звучит:
«…Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали….»
Ужас охватил меня. Я оцепенел… Но поезд уже набирал ход… сердце кричало – «Выпрыгни!»… А я не мог… Я видел её в будущем… и себя… и нашего ребёнка - умницу и лапочку… «Ничего не случится ни с ней, ни со мной – мы есть в будущем, и после разлуки будет встреча».
В ту ночь, я потерял любимых - молодую жену, приятеля-друга и давнюю подругу, которая была влюблена в друга… и весь круг общения. Теперь - навсегда один. Потом были её слезы, и раскаяние. Он говорил, что завидовал мне. Я не слушал. Я знал, что это сделала она. А он… ему просто не повезло встать на пути женщины родившейся в пятницу тринадцатого. Была больница… и наркотики, которые испуганные доктора кололи, чтобы снять боль в почках… я обманывал и вытягивал колдовским голосом дозу за дозой из миленьких медсестричек… Потом - прозрение… ломка… никто ничего не заметил… не заметил как я стал наркоманом… и как сам излечился - переломав себя и убив. Я умер от любви в первый раз. Тело, конечно, осталось. Оболочка оказалась куда крепче.
И вот я снова слышу до боли знакомые слова.
«С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
Всей кровью прорастайте в них, -
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
Когда уходите на миг!»
Мой внутренний голос, тормошил меня. «Но, то было в декабре, в поезде, то вообще была другая жизнь» - бережно мой разум начал шептать сердцу. «Юля пешком, ты - на машине. И вовсе не на несколько дней, а всего на несколько часов. Тс-с-с, тихо, маленький, тс-с-с… терпи… это просто фантом… ты же знаешь по себе, когда отрезают палец, ты продолжаешь его иногда чувствовать… Для этого есть термин – фантомные ощущения. Ты же знаешь. Тс-с-с… Тише-тише… побереги себя. Ты будешь с Юлей. Ты решил. Не может же это длиться бесконечно!». И я верил. Верил сам себе. Не может быть так, чтобы это продолжалось бесконечно. Я не умру неоплаканный.
Вероятно, я не боюсь смерти. Честно. Я это давно понял. Последний раз боялся в году девяносто шестом… когда хоронил единственного, бывшего настоящим другом, человека… ему навсегда осталось шестнадцать… он встретил женщину, которая его уничтожила… Я не боюсь смерти… страшнее смерти это одиночество перед её лицом, когда нет поддержки близких, верящих, что сейчас отступит холод и ты будешь вновь окружён теплом любимых и любящих сердец.
Нет! Я не буду об этом думать. Знаю, что вне зависимости от чего бы то ни было, я всё равно приму то, что будет дано и никогда не получу то, что мне не суждено иметь… И холодный ехидный голос слева прошептал… «И Юлю… Никогда… Ты не понимаешь? Не будет ничего! И все твои «амулеты» которые ты им вручил… Поверь, они их потеряют, забудут смысл, проживут свои жизни в сумраке быта… А ты… ты, узнаешь что такое мучительная смерть. Я гарантирую. И только ты узнаешь. И больше никто. И они не поддержат тебя в эту минуту. У них и своих дел будет хватать. Помни. Запомни. И больше не сопротивляйся. Твой приговор вынесен слишком давно. И не так много осталось, чтобы привести его в исполнение. Всего лишь миг от Вечности». И эти слова были жестокими. Я больше не видел мир вокруг. Ужас и смятение сковали меня… Я сидел в переднем кресле жёлтой «Тойоты»… Я помнил этот голос… с двенадцати лет я запомнил его навсегда… запомнил свой выбор… я запомнил свои наивные и детские слова сказанные ему: «Жить, чтобы любить». Это был приговор, который я сам себе зачитал, мой обет. И, надо мной посмеялись, дав возможность дословно исполнить его. Я познавал владельца этого голоса в юности, но лишь совсем недавно начал понимать всю жестокость наказания, которое меня ждало за своенравие… Я жил! Я любил! И настолько, что в это было трудно поверить. И как же я тогда не закончил эту фразу, например, так: «… и поэтому, никогда не буду одинок!».
Нас было трое в то утро… И это был не сон. Я проверял. Щипал себя... и наркотики, и алкоголь и сигареты тогда ещё не пробовал, не познал ни женской любви, ни ласки, ни животного секса… Единственное чем, быть может отличался от сверстников… я читал Мережковского… в двенадцать-тринадцать лет… и очень много думал… Два голоса и я. Первый хриплый вдруг появился слева из карканья ворон в ближайшей роще, Второй, справа, – был нежным… нежнее самого нежного звона самых хрупких и нежных колокольчиков… и он с будто болью, но непостижимо спокойно, сказал: «Я рад за тебя. Прости». Я их называл ангелом и чёртом, которые пришли, почему-то, ко мне делить мою душу. Наверное, я так и не был, в итоге, определен ни туда, ни сюда…
Когда всё началось.. я был слаб… на моих руках порезы, которые в горячей ванной вместо того, чтобы раскрыться затягивались на глазах… Были пузырьки снотворного, которые с издёвкой, лишали даже простого нормального сна… была петля… один дома… она - на ручке балконной двери… Опускаюсь на колени… сознание меркнет… я открываю глаза и я на постели… живой и невредимый в пустой квартире освещённой яркими лучами летнего солнца… Как идиот - с верёвкой на шее. Я сдался и принял жизнь такой, какая она будет… Это было так давно, столько жизней назад.
И вот, я – на корпоративе. Взрослый, в чём-то успешный, проживший настолько яркую и насыщенную жизнь, что сам сомневаюсь в своём существовании. И я - в ужасе. Я пил. Пил много. Рядом села Ольга. «Как её принесло сюда? Как она попала на закрытую вечеринку? Наверное, её ждёт рост по карьерной лестнице», подумал я... Она что-то говорила. Я пил. Она что-то спросила… я кивал… «да-да, конечно». Её рука схватила меня за промежность… а я – в оцепенении… Ольга, пьяная… была ли она пьяна? Не знаю… начала там тормошить всё и что-то говорить, улыбаясь. И казалась она мне вавилонской блудницей… Вдруг, в сердце что-то оборвалось… Резко хлестнув по стенкам ледяным бичом… Разодрав сосуды и пролив, будто бы жидкого азота… Ольга расстегнула штаны… залезла туда рукой…
Есть один минус в организме мужчины… им сложно управлять… гормоны уловив присутствие похотливой самки, стремительно заполняли кровь… но сердце, будто, не колотилось в возбуждении… его не было – оно остановилось.
Ольга встала, схватила меня за руку… Куда-то потащила… Темно… Меня толкнули… Упал на мягкое… Сижу… ещё толкают… Я на спине… Я ничего не понимаю… что случилось? Что случилось с моим сердцем, я вырывался из тела, я бежал и искал Юлю… я её не находил… Её не было нигде вокруг… Я обежал все звезды во Вселенной, заглянул в каждую чёрную дыру, подвинул вертящийся квазар… на тысячи километров… миллионы… миллиарды световых лет… я не ЧУВСТВОВАЛ её! Я - в ужасе… Надо идти… но я прижат… Что-то потное и мягкое скользит по моему лицу… Где моя одежда?! Её нет на мне… мне тяжело лежать… Что-то облизывает мои губы… лицо… Вавилонская блудница? Бред! Вдруг боль внизу… что-то влажное и жаркое… Часть мозга осознает, что происходит… Но духа в теле нет.. мозг медлит. Удары внизу живота… Влажные и хлюпающие… Мне больно… Физически… Там… Наконец мой голос хрипит: «Не-е-ет… не-е-ет…, Юля!» В ответ: «Ты чё? Охренел совсем? Я тебе не Юля!» А я не понимаю, причём тут вавилонская блудница и мой ангел… ангел, который пропал. «Мне больно!» - шепчу я…. «Да брось! Это приятно!» отвечает пьяный голос. Юля! Юля!! ЮЛЯ-Я-Я-Я-Я!!! Кричит мой внутренний голос в пустоту… Тяжесть с меня исчезает… Я чувствую, что могу, наконец, подняться. Одежда? Вот она… одеваю… До меня доходит, что я сейчас сделал. Я предал Юлю! Я предал! Юлю! Я предал её доверие! Почему я ничего не мог сделать?! Не стал? Хотел? Не верю! Ангел, мой, прости… прости, пожалуйста… Юлечка… Юля… В глазах потемнело… меня нет… дух ищет Юлю, разум теряет реальность… Сознание погружается в кромешный и холодный мрак…
Открываю глаза… тихо… темно… в сердце - холод… внизу живота – больно… часы… Время? Четыре утра… Домой… К Юле… телефон?... Такси?... Ломоносов! Пятнадцать минут?... Немедленно!
Машина… светло… подъезд… дверь… замок… ключ… я готов умереть… Что с Юлей?! Где она?! Комната… комната… я сползаю по стене… слезы взрывают глаза… я плачу… я рыдаю… тихо рыдаю…
Юля лежит на кровати… нагая…
«…из душа?»
Спит….
«Спит?»
- Юля… - шепчу я,- Юлечка… Юль… Ю-ю-юль…
…
- Юль… милая… ангелочек мой… - сквозь слёзы бормочу я…
Юлечка, миленькая… ну почему же я тебя не чувствую? – шепчу я.
…
Юлечка… я не могу подойти. Проснись! – молю я.
…
Юля.. Юля…. Милая… Живи! – отчаянно шепчу я.
Шорох… зашуршало… я пригляделся к кровати… Юля повернулась… Села… открыла широко глаза.
- Лёшка, - прошептала она испуганно, – Ты что?! Что с тобой?! Ты пьян? Ты только что пришёл?
Только последнее прозвучало как-то с облегчением… Но – неважно! Радость… теперь я плачу от радости… мой встревоженный ангелочек удивлённо смотрит на меня… Я плачу и улыбаюсь, плачу и ужасаюсь тому, что я сделал… (я сделал?)…
Юля приподнялась… подползла по кровати на четвереньках… спустилась… взяла меня за руки… смотрит внимательно…
- Лёшка… что бы ни случилось… прости… Ты можешь не говорить… Да и я не хочу слышать… - она впервые сама отказалась спрашивать… - И я прощу… обещаю…
Она, села рядом со мной у стены… обхватила меня за шею… притянула к себе… приложила к груди… и вдруг, ужас с новой силой охватил меня. Я не слышал её сердца… Не слышал нежных любящих ударов… Я чувствовал от неё какой-то другой запах… я знал, что это был за запах. Всё встало на свои места… но я не успел сформулировать что именно и блёклый свет в разуме погас.
Начиналась неделя, которой так не суждено было закончиться предложением…
Юля, в последние дни ходила, какая-то чуть потерянная… да и я…. Сами понимаете… мне нужно было ей сказать и признаться во всём, что произошло… в тот вечер… но я не мог представить, что буду делать больно… не мог набраться решимости… я трусил… я боялся…
В тот день, Юля зашла в комнату… встала напротив меня… села на кровать… но не рядом… она уже не касалась меня…
- Лёшка…, прости… я хочу тебе сказать очень важное…
Колокол ударил. Он оглушил – стал платой за мою попытку осуществить мечту и стать счастливым вопреки… Время потекло на убыль.
Я вспомнил запах… который почувствовал, когда пришёл неделю назад с корпоратива… Я знаю и я назову его… Это – запах другого мужчины… Мы больше не мы… Теперь будет только она, и только я. И никогда мы.
-… Мне кажется, что всё кончилось… мне кажется, что я полюбила…
Я молчал. Мне незачем было говорить… и тем более обидные слова... пытаться уколоть… Это должно было случиться и это случилось… И я ничего не в силах сделать.
-… Лёшка… - продолжала Юля, – Лёшка, пожалуйста… останови меня. Я не хочу делать тебе больно…
Я молчал… потом вдруг понял, что ей надо помочь. Сейчас. В последний раз.
- Не надо Юль. Замолчи. Я всё знаю уже. Это Катькин Димка и корпоратив… больше не надо ничего говорить… Не думай, я не шпионил… просто я запомнил эту минуту.
Я действительно запомнил эту минуту на всю жизнь. Нет. И не спрашивайте! Не стройте догадки, что именно произошло тогда. Не надо! Я не хочу. Не надо, прошу вас и умоляю! Я обещал ей, что её тайны останутся с ней… Я принял это. Просто переживём и забудем этот момент.
Юля молча, с ужасом смотрела на меня… В её глазах снова были только Фобос и Деймос… и ничего больше… Я больше там не отражался… Меня там не было… Звон колокола стих…
Поле… огромное поле маков… справа – горы, слева, вдалеке - море…. Я боюсь. Когда мне страшно и больно я прихожу на это место. Место из моего детства. Ветер шуршит… иногда гудит… красное поле маков… огромное… таких не бывает давно. С тех пор, как все начали бороться с наркоманией. Но я был на этом поле… я смотрел на него и слушал ветер. Мне было пять лет… Мне тридцать три… и я снова - там… Маленький и испуганный… Страх перед неизбежностью… его я испытал тоже там… недалеко… я шёл в школу… мне шесть лет… учат букварю… южная осень… кручу головой по сторонам, вдыхаю свежий воздух и мечтаю порадовать маму, прочитав ей красивую сказку, которую она когда-то читала мне.
Вдруг меня словно молнией ударило. Я остановился как вкопанный. Вдали, где-то совсем на горизонте. Я увидел яркий луч, который меня ослепил… Я моргнул… Не дыша стою… ещё одна вспышка и всё пропало… Я стою… не могу пошевелиться. В груди – ужас и восторг. И хотелось плакать… кажется, от восторга, а не от ужаса. Почему?... Это было так давно… когда я начал замечать, что в облаках построены настоящие замки, а приятнее всего дарить что-то людям… ну, точнее, тогда речь шла про подарки друзьям, конечно… хотя, это - неважно… я должен вернуться и досказать.
Юля ушла на кухню.. Я слышал… Плакала.. Я собрал вещи… Запихнул их в чемодан и в сумку. Через час, стоя у двери, я вызвал такси. Позвал её. Юлины глаза излучали неимоверный ужас и раскаяние, и боль, и стыд и все остальные чувства… все, кроме любви.
- Юль… - начал я, – ты тут не причём. Я обещаю тебе, что всё нормально…
Сердце захлёбывалось кровью.
- Ты же помнишь?
Она медленно кивнула. С ресниц упали капли.
- Есть вещи неизбежные. Мы просто забыли… Нет, ты забыла…
Я хотел было рассказать, что пытался, хотел как-то изменить, но подумал «А зачем? Ведь ей будет больно!». Да! Да, мне было обидно, но я закончил фразу иначе
-… мы забыли. По нам и нашей любви прозвонил колокол. Это – конец нашей коротенькой сказки между прошлым и будущим. И впереди у тебя новая и другая жизнь. Ты теперь знаешь цену многим вещам в ней… наверное, даже главным… И ты теперь в состоянии найти и обрести своё счастье. Я рад за тебя и очень хочу увидеть тебя счастливой. Ведь… прости… я люблю тебя.
Я вынул коробочку с кольцом для состоявшейся никогда помолвки.
- Это тебе… – протянул я ей, – Это будет твой талисман, который напомнит обо всём хорошем, если вдруг станет темно и холодно. Его не надо носить. Необязательно. Просто храни. Когда он должен будет тебе что-то сказать, ты возьмёшь его в руки сама собой. Он согреет тебя в нужную минуту и смягчит сердце. А если когда-нибудь, ты почувствуешь, что больше не нуждаешься в нём. Тогда… тогда доставь его на Тихий океан и брось туда. Я буду ждать тебя там. Адрес помнишь? Атолл Таэнга, Туамоту Французская Полинезия. Прости,… что я буду любить тебя. Прощай.
И не дожидаясь ответа, вышел из квартиры… Её квартиры… пока Дима не заберёт её в свой дом, как невесту, а потом и жену.
Последний, гулкий и жестокий удар колокола… и Mercury, навзрыд с Caballe, пели:
«…Как мне дальше жить
День за днём,
Кто сильным меня сделает во всём,
Где буду вне опасности,
Где смогу найти свой дом
В этом огромнейшем мире полном печали.
Разве я могу забыть
Те прекрасные сны, которые видели мы,
Их нет, и негде их найти,
Как мне дальше жить?»
Дверь захлопнулась у меня за спиной, щёлкнул замок. Эта звонкая точка была поставлена в истории, которая длилась восемь месяцев. Точнее её яркая и осязаемая часть. Теперь, то время, которое должно было прийти – пришло. Наши жизненные пути расходятся… Навсегда… и в ближайшие пару миллиардов лет мы уже не встретимся точно. Впрочем, на самом деле это неплохо. Помните, как говорил Дон Кихот? «Одна дверь закрылась, другая открылась». Вот и в судьбе человека, который только что закрыл дверь за моей спиной, в ту же секунду открылась другая. Мне немного завидно, ведь теперь её ждёт та самая жизнь, которой она желала в сердце. И, несмотря на то, что она, возможно, будет чуточку бледнее того, что пережила эта девушка за последние восемь месяцев, новая дорога станет настоящим подарком судьбы. Надо только подождать… ещё чуть-чуть… и пережить закрытую дверь.
